H
harrus777
Есть государства, в истории которых, как в капле волшебной жидкости, перемешаны насилие и гуманизм, иррациональное и разумное, варварское и цивилизованное, отсталое и передовое. К таким странам, в частности, можно отнести и Кубу, причудливо совместившую в своем историческом развитии элементы культуры разных рас и цивилизаций.
Без учета этого фактора некоторые страницы ее истории выглядят крайне своеобразно и даже загадочно. В частности, как отмечают исследователи, кубинский интернационализм на закате эпохи Модерна – необычайное и уникальное явление для внешней политики такого небольшого государства. Как известно, после революционного поворота 1959 года, кубинцы участвовали в военных, гуманитарных и научных миссиях на территории целого ряда стран Латинской Америки, Африки, Азии и Ближнего Востока. Военные, врачи, инженеры, технические специалисты, учителя, экономисты, управленцы и представители других профессий прибывали в страны «третьего мира» для поддержки дружественных Кубе правительств. Даже после распада Советского Союза в 1991 году и прекращения его всесторонней поддержки кубинцев этот аспект внешней политики Острова свободы был несколько свернут, но не прекратил своего существования.
Военный парад в Гаване
В годы «холодной войны» в основе большинства миссий лежало военное сотрудничество, сегодня же на первый план вышли медицинские и научные компоненты. Тем не менее, их суть осталась прежней – это проявление солидарности с народами развивающегося мира в их борьбе за национальное и социальное освобождение, преодоление отсталости.
Интернациональные миссии наглядно демонстрируют необычайную силу и размах революционного импульса 1959 года, который не только охватил всю Кубу, но и выплеснулся далеко за ее пределы. В то же время, исследователи, как правило, только лишь констатируют этот факт, но не ставят вопрос о причинах и корнях этого действительно уникального исторического явления.
Кубинские интернационалисты в Анголе
На наш взгляд, разгадка данного феномена кроется, прежде всего, в квазирелигиозном характере идеологии Кубинской революции, апеллирующей к идеям разума, свободы, науки, естественного права, всестороннего развития Человека – в целом, к комплексу понятий идеологии эпохи Просвещения и тесно связанного с последним периода Модерна. Следует признать, что среди всех европейских и американских стран в 18 – 20 веках только на Кубе упомянутая идеология была воспринята настолько глубоко и неформально, получила всеобъемлющее распространение и развитие, близкое к религиозному культу.
Поэтому миссии революционной Кубы за торжество идей разума и свободы в тысячах километров от своих берегов, думается, корректнее всего воспринимать в качестве аналога религиозных войн (в частности, крестовых походов), которые цивилизации ислама и западного христианства предпринимали в фазе своего активного развития.
Как представляется, причина глубокого укоренения просвещенческих идей на кубинской почве заключается, прежде всего, в культурной специфике основной массы колонистов, прибывавших на Кубу из Испании в 16 – 18 веках, на первом этапе освоения Острова пришельцами из Европы. Господство на Кубе в разговорной речи диалекта испанского языка с Канарских островов свидетельствует о том, что на Остров переселялись, прежде всего, бывшие мавры – выходцы из Южной Испании, в своей миграции за океан делавшие промежуточную остановку на Канарах. По мере усиления гнета католической церкви и давления «старых христиан» большинство «новых христиан» – морисков, как известно, мигрировали в Северную Африку и возвращались к исламу. Однако те из них, кто желал остаться в лоне христианской религии, переселялись в европейские страны и в Америку – невзирая на запрет испанской короны участвовать в колонизации Нового света. Остановка на Канарских островах помогала мигрантам из Южной Испании натурализоваться и обрести формальный статус «старых христиан», позволяющий переселяться на земли Америки.
Многие из них выбирали местом поселения именно Кубу – сравнительно безопасный и неплохо освоенный регион Нового света. Как писал Апостол кубинской независимости Хосе Марти, «мы происходим от родителей с мавританской кровью и белой кожей, …от отцов из Валенсии и матерей с Канарских островов». При этом существенно, что мигранты из Южной Испании и на новом месте сохраняли характерную черту морисков – слабую воцерковленность. Примечательно, что в свое время некоторые деятели католической церкви особо отмечали высокую нравственность, честность, трудолюбие и милосердие бывших мусульман, прибавляя при этом, что они демонстрировали слабое соблюдение воскресений и церковных праздников и ещё меньшее — христианских таинств. Образно говоря, бывшие мавры, отойдя от ислама, не вполне пришли и к христианству.
В 18 – 19 веках этот латентный атеизм кубинских креолов создал почву для восприятия ими идей Просвещения как «своего» квазирелигиозного культа, идеологии, характеризующей нарождающуюся кубинскую национальную идентичность. Как известно, последняя наиболее интенсивно формировалась на востоке Кубы, в регионе Орьенте, откуда кубинские националисты- «секуляры» в 19 – 20 веках трижды поднимали знамя борьбы за независимость Кубы. В этих своего рода гражданских войнах они выступали не только против внешних поработителей – Испании и Соединенных Штатов, но и против католиков-peninsulares (недавних выходцев из Испании), населявших преимущественно западные провинции Острова.
В кубинском освободительном движении особенно показательна роль такого феномена эпохи Просвещения как масонство. Масонские ложи еще с конца 18 века охватили своей сетью все кубинские провинции.
Памятник Хосе Марти с масонскими символами
При этом масонами становились в основном представители элиты: военные, врачи, учителя, деятели культуры, многие из которых затем возглавили борьбу Кубы за независимость. В частности, поэт, философ и Знамя революции Хосе Марти стал участником Масонерии еще в 18 лет, приняв посвящение в испанской ложе «Армония».
Великая ложа Кубы
После революции Куба оказалась единственной страной социалистического лагеря, где масоны продолжали легальную деятельность, причем в Великую ложу Кубы входили и многие ведущие деятели Кубинской революции. Популярность масонства на Острове стала одним из ярких проявлений просвещенческой по своей сути идеологии кубинского национализма и изначально значительно превышала показатели европейских стран – родины идей Просвещения. На сегодня, к примеру, в Германии на 82 миллиона жителей насчитывается всего около 15 000 масонов, а на Кубе, при наличии 11 миллионов жителей, числится более 29 000 членов масонских лож.
Кубинские масоны
Нельзя также не отметить, что сильнейший секулярный импульс идеологии кубинского национализма органично сочетался и сочетается со вполне лояльным отношением к католической религии и к религии вообще. После революции на Кубе не был закрыт ни один храм, а с 1980-х годов лидер кубинской революции Фидель Кастро успешно налаживает диалог с представителями Теологии Освобождения – левокатолического латиноамериканского течения, ставящего в центр внимания социальную проблематику. В результате гибкое отношение к религии дает секулярной в своей основе кубинской идеологии дополнительную поддержку в развивающихся странах с сильным влиянием различных церквей.
В заключение стоит особо подчеркнуть, что важной причиной, побуждающей обращать на сегодняшнюю Кубу пристальное внимание, является крупнейший идейно-смысловой кризис современности. Безусловно, маленькой стране не удалось бы выстоять в сверхсложных условиях, если бы она не имела внутри себя мощную идейно-смысловую базу, о генезисе которой шла речь выше. В связи с этим не может не возникнуть вопрос: способна ли нынешняя Куба с ее богатым опытом освоения гуманистических идей Просвещения, сказать сегодняшнему миру Новое Слово? Новые идеи и смыслы, вынесенные через полуторавековое национально-освободительное движение, ждут от нее сегодня миллионы людей, как в развитых, так и в развивающихся странах.
(с) Дмитрий Бродяк. История, политика. И все о Мьянме.
Без учета этого фактора некоторые страницы ее истории выглядят крайне своеобразно и даже загадочно. В частности, как отмечают исследователи, кубинский интернационализм на закате эпохи Модерна – необычайное и уникальное явление для внешней политики такого небольшого государства. Как известно, после революционного поворота 1959 года, кубинцы участвовали в военных, гуманитарных и научных миссиях на территории целого ряда стран Латинской Америки, Африки, Азии и Ближнего Востока. Военные, врачи, инженеры, технические специалисты, учителя, экономисты, управленцы и представители других профессий прибывали в страны «третьего мира» для поддержки дружественных Кубе правительств. Даже после распада Советского Союза в 1991 году и прекращения его всесторонней поддержки кубинцев этот аспект внешней политики Острова свободы был несколько свернут, но не прекратил своего существования.
Военный парад в Гаване
В годы «холодной войны» в основе большинства миссий лежало военное сотрудничество, сегодня же на первый план вышли медицинские и научные компоненты. Тем не менее, их суть осталась прежней – это проявление солидарности с народами развивающегося мира в их борьбе за национальное и социальное освобождение, преодоление отсталости.
Интернациональные миссии наглядно демонстрируют необычайную силу и размах революционного импульса 1959 года, который не только охватил всю Кубу, но и выплеснулся далеко за ее пределы. В то же время, исследователи, как правило, только лишь констатируют этот факт, но не ставят вопрос о причинах и корнях этого действительно уникального исторического явления.
Кубинские интернационалисты в Анголе
На наш взгляд, разгадка данного феномена кроется, прежде всего, в квазирелигиозном характере идеологии Кубинской революции, апеллирующей к идеям разума, свободы, науки, естественного права, всестороннего развития Человека – в целом, к комплексу понятий идеологии эпохи Просвещения и тесно связанного с последним периода Модерна. Следует признать, что среди всех европейских и американских стран в 18 – 20 веках только на Кубе упомянутая идеология была воспринята настолько глубоко и неформально, получила всеобъемлющее распространение и развитие, близкое к религиозному культу.
Поэтому миссии революционной Кубы за торжество идей разума и свободы в тысячах километров от своих берегов, думается, корректнее всего воспринимать в качестве аналога религиозных войн (в частности, крестовых походов), которые цивилизации ислама и западного христианства предпринимали в фазе своего активного развития.
Как представляется, причина глубокого укоренения просвещенческих идей на кубинской почве заключается, прежде всего, в культурной специфике основной массы колонистов, прибывавших на Кубу из Испании в 16 – 18 веках, на первом этапе освоения Острова пришельцами из Европы. Господство на Кубе в разговорной речи диалекта испанского языка с Канарских островов свидетельствует о том, что на Остров переселялись, прежде всего, бывшие мавры – выходцы из Южной Испании, в своей миграции за океан делавшие промежуточную остановку на Канарах. По мере усиления гнета католической церкви и давления «старых христиан» большинство «новых христиан» – морисков, как известно, мигрировали в Северную Африку и возвращались к исламу. Однако те из них, кто желал остаться в лоне христианской религии, переселялись в европейские страны и в Америку – невзирая на запрет испанской короны участвовать в колонизации Нового света. Остановка на Канарских островах помогала мигрантам из Южной Испании натурализоваться и обрести формальный статус «старых христиан», позволяющий переселяться на земли Америки.
Многие из них выбирали местом поселения именно Кубу – сравнительно безопасный и неплохо освоенный регион Нового света. Как писал Апостол кубинской независимости Хосе Марти, «мы происходим от родителей с мавританской кровью и белой кожей, …от отцов из Валенсии и матерей с Канарских островов». При этом существенно, что мигранты из Южной Испании и на новом месте сохраняли характерную черту морисков – слабую воцерковленность. Примечательно, что в свое время некоторые деятели католической церкви особо отмечали высокую нравственность, честность, трудолюбие и милосердие бывших мусульман, прибавляя при этом, что они демонстрировали слабое соблюдение воскресений и церковных праздников и ещё меньшее — христианских таинств. Образно говоря, бывшие мавры, отойдя от ислама, не вполне пришли и к христианству.
В 18 – 19 веках этот латентный атеизм кубинских креолов создал почву для восприятия ими идей Просвещения как «своего» квазирелигиозного культа, идеологии, характеризующей нарождающуюся кубинскую национальную идентичность. Как известно, последняя наиболее интенсивно формировалась на востоке Кубы, в регионе Орьенте, откуда кубинские националисты- «секуляры» в 19 – 20 веках трижды поднимали знамя борьбы за независимость Кубы. В этих своего рода гражданских войнах они выступали не только против внешних поработителей – Испании и Соединенных Штатов, но и против католиков-peninsulares (недавних выходцев из Испании), населявших преимущественно западные провинции Острова.
В кубинском освободительном движении особенно показательна роль такого феномена эпохи Просвещения как масонство. Масонские ложи еще с конца 18 века охватили своей сетью все кубинские провинции.
Памятник Хосе Марти с масонскими символами
При этом масонами становились в основном представители элиты: военные, врачи, учителя, деятели культуры, многие из которых затем возглавили борьбу Кубы за независимость. В частности, поэт, философ и Знамя революции Хосе Марти стал участником Масонерии еще в 18 лет, приняв посвящение в испанской ложе «Армония».
Великая ложа Кубы
После революции Куба оказалась единственной страной социалистического лагеря, где масоны продолжали легальную деятельность, причем в Великую ложу Кубы входили и многие ведущие деятели Кубинской революции. Популярность масонства на Острове стала одним из ярких проявлений просвещенческой по своей сути идеологии кубинского национализма и изначально значительно превышала показатели европейских стран – родины идей Просвещения. На сегодня, к примеру, в Германии на 82 миллиона жителей насчитывается всего около 15 000 масонов, а на Кубе, при наличии 11 миллионов жителей, числится более 29 000 членов масонских лож.
Кубинские масоны
Нельзя также не отметить, что сильнейший секулярный импульс идеологии кубинского национализма органично сочетался и сочетается со вполне лояльным отношением к католической религии и к религии вообще. После революции на Кубе не был закрыт ни один храм, а с 1980-х годов лидер кубинской революции Фидель Кастро успешно налаживает диалог с представителями Теологии Освобождения – левокатолического латиноамериканского течения, ставящего в центр внимания социальную проблематику. В результате гибкое отношение к религии дает секулярной в своей основе кубинской идеологии дополнительную поддержку в развивающихся странах с сильным влиянием различных церквей.
В заключение стоит особо подчеркнуть, что важной причиной, побуждающей обращать на сегодняшнюю Кубу пристальное внимание, является крупнейший идейно-смысловой кризис современности. Безусловно, маленькой стране не удалось бы выстоять в сверхсложных условиях, если бы она не имела внутри себя мощную идейно-смысловую базу, о генезисе которой шла речь выше. В связи с этим не может не возникнуть вопрос: способна ли нынешняя Куба с ее богатым опытом освоения гуманистических идей Просвещения, сказать сегодняшнему миру Новое Слово? Новые идеи и смыслы, вынесенные через полуторавековое национально-освободительное движение, ждут от нее сегодня миллионы людей, как в развитых, так и в развивающихся странах.
(с) Дмитрий Бродяк. История, политика. И все о Мьянме.
Последнее редактирование модератором:
